как заскрежетали по камням копыта, а потом веревка вырвалась из моей руки, и осел с ревом, так похожим на панический человеческий крик, полетел вниз. Я застыл в ужасе, прижимаясь к камню и слушая звуки падения несчастного животного. И вот последний отзвук растаял в шорохе сыплющегося снега и перестуке падающих камешков.

Ничего не видя в кромешном тумане, ощупью я добрался до того места, где выветрелая порода обрушилась под тяжестью осла. Все же от карниза осталось достаточно, чтобы я мог вернуться по своим следам, но я не стал этого делать. Я был уверен, что до цели поисков уже недалеко. Не могла легко одетая девушка преодолеть Уаскан. Я ее обнаружу еще сегодня.

И я пошел дальше, нащупывая путь в плотном молчаливом тумане. Несколько часов кряду видимость не превышала нескольких дюймов, а потом вдруг передо мной довольно четко прорисовалась тропа. И вот наконец, выбравшись из этого сверхъестественного, неземного тумана, я двинулся по ясным следам женских сандалий.

Но вскоре эти следы внезапно исчезли, и я остановился в растерянности. Огляделся и увидел лишь яркое пятно в туманном покрове наверху — там горело солнце.

Предположив, что следы заметены ветром, я опустился на колени и смахнул снег руками. Но отпечатков ног не нашел. Наконец я худо-бедно сориентировался и побрел приблизительно в том направлении, куда могла идти девушка.

Компас утверждал, что я продвигаюсь на север. Туман теперь казался мне живым, разумным существом, стерегущим тайну, что лежала за его серой плотью. И вдруг все изменилось! По телу побежал зуд, как от электрического тока. Стена тумана осветлилась, и смутно, как сквозь полупрозрачное стекло, я увидел впереди силуэты.

Я направился к этим расплывчатым силуэтам, и вскоре туман вовсе исчез.

Передо мной лежала долина, покрытая белым с синеватым отливом мхом, лишь кое-где сквозь эту белизну проглядывали малинового цвета глыбы. Тут и там виднелись деревья; то есть я предположил, что эти незнакомые растения — деревья. Они походили на баньяны, но имели десятки стволов, узких, точно бамбук, и синюю листву. Этакие огромные птичьи клетки, стоящие на мертвенно-бледном мху. А туман висел позади долины и над ней. Как будто я вошел в грандиозную пещеру, залитую солнечным светом.

Оглянувшись назад, я увидел все ту же серую стену. Под ногами таял снег, среди мха бежали крошечные ручейки. Воздух согревал и бодрил, словно вино.

Какая удивительная перемена! Просто невероятная! Я двинулся к ближайшему дереву, взобрался на малиновый валун, чтобы хорошенько осмотреть окрестности. От изумления перехватило дух. Это же артефакт! Руина! Все, что осталось от древнего строения, чей былой облик мне даже не вообразить! Камень выглядит твердым, как железо. На стене есть письмена, но почти полностью стертые. И мне ровным счетом ничего не известно об этих загадочных сооружениях. Они не упомянуты в исторических трудах — значит были воздвигнуты не на Земле.

Юную индианку я нигде не увидел, а упругий мох не сохранил ее следов. Я стоял, озирался и гадал, что теперь предпринять. Меня переполняло волнение. Но глазам открылось не сказать что многое — участок долины протяженностью этак с полмили. Все, что лежало дальше, скрывал туман.

Я пошел дальше, в долину, с живейшим интересом разглядывая удивительный ландшафт в свете, который просачивался через зыбкий туманный полог и не создавал теней. Была надежда найти здесь предметы культуры инков — глупая надежда, противоречившая выветрелым малиновым камням. Я догадывался, что эти камни крепче железа, но у эрозии было достаточно времени, чтобы превратить элементы строительных конструкций в бесформенные огрызки. Будь эти конструкции земного происхождения, они должны были стоять тут еще до появления на планете человека разумного, а то и до появления неандертальца.

Все-таки удивительно, до какой степени наш разум приспособлен к антропоморфному мышлению. Совершенно не укладывалось в голове, что я шагаю по земле, образовавшейся за пределами известной нам, людям, Вселенной. На то, что это частица иного мира, намекали деревья с синей листвой, а багряные руины стремились развеять мои сомнения. Атмосферные условия — этот туман, это тепло — уж точно не были в порядке вещей на кордильерском высокогорье. И все же мне хотелось верить, что у феномена вполне земное происхождение, что это какой-то каприз геологии: вулканическая активность, выходы подземных газов…

Хотя я видел не дальше чем на полмили, по мере моего продвижения дымчатый горизонт отступал. Долина была больше, чем мне показалось сначала. На ум пришло сравнение с Элизиумом, где в саду Прозерпины бродят призраки умерших людей. Снова и снова я перешагивал через бегущие во мху ручейки с ледяной водой — где-то в тумане таяли снега. «А здесь царит забвенье средь замершей земли…»

Между тем ландшафт на моем пути менялся. По-прежнему встречались малиновые руины, но появлялись и остатки сооружений, принадлежащие, как мне представлялось, к иной культуре. Все гуще росли синие деревья. Едва ли не каждое было столь плотно увито кудрявыми лианами шафранового оттенка, что годилось на роль маленькой хижины. Подойдя близко к одному из них, я услышал тихое пощелкивание, странным образом похожее на стук клавиш пишмашинки, но поглуше. Я уловил краем глаза движение и резко повернулся; рука сама дернулась к кобуре.

Из дерева-хижины вышло существо и уставилось на меня. Да, я чувствовал, что оно меня рассматривает, хотя у него не было глаз. Еще я чувствовал, что оно обладает сознанием, разумом — очень уж человеческим, прямо-таки до жути, было это настороженное ожидание. Четырех футов в диаметре, существо было бесформенным, если не считать трех гибких щупальцев цвета слоновой кости, на которых оно стояло, и бахромы из тонких кнутоподобных жгутиков, опоясывающих его.

Таинственное существо не сводило с меня безглазого взора. По мягкому округлому телу ползали меняющиеся краски. Вдруг оно удивительно быстро и плавно двинулось вперед, перебирая ногами-щупальцами. Я отступил, выхватывая пистолет.

— Стой! — приказал я, едва не сорвавшись на крик. — Не приближайся!

Оно остановилось, как будто поняло приказ или угрожающий жест. Жгутики вокруг его «талии» затрепетали, ярче засветились колеблющиеся ленты красок. Я не мог избавиться от странной уверенности, что существо пытается общаться со мной.

А потом оно снова целеустремленно двинулось вперед. Я попятился, держа его на мушке; палец напрягся на спусковом крючке. Существо остановилось, а я все отступал, охваченный нервным волнением. Когда расстояние между нами увеличилось до пятидесяти ярдов, существо развернулось и ушло в свой оплетенный лианами «баньян».

После этой встречи я проходил мимо деревьев со всей осторожностью, но больше подобных созданий не обнаруживал.

Ученые крайне неохотно поступаются своей так называемой логикой.